Save fruits. Eat people.
Создал себе эльфиечку, которая предполагалась негроидной, но получилась, кажется, индуской. С ушами, на которых можно развешивать белье, и глазами какающего мышонка. Хотел еще красные глаза, чтобы значит совсем данмерка, но поскольку белки нельзя тоже сделать красными, от этой идеи пришлось отказаться. А поскольку в дефолтном имени-фамилии слишком на мой вкус много звуков «л», назвал ее гордым именем Аденома. Составит достойную компанию тому несметному множеству эльфов, которыми я играл в Морр и которых обычно звали Анафранил или Метанол, или еще как-то так, потому что фармакология и медицина поставляют мне неистощимый запас эльфийских имен.
Игра за Лавеллан оказалась куда более доставляющей, чем я ожидал. Изначально я предполагал, что роман с лысым будет чем-то вроде истории на тему «старшеклассница соблазняет учителя физики» («о, расскажите мне еще про эти уравнения Максвелла»). Так оно в принципе и есть, поскольку все эти невинные поцелуйчики ничего шедеврального собой не представляют, но, зная, кто таков наш лысый на самом деле, история приобретает тот восхитительный сказочно-мифологический окрас, который иногда прорезается в ДА то тут то там. А если вспомнить, что в своих оригинальных версиях сказки обычно полны жестокости и людоедства, то становится совсем хорошо.
Вся прелесть в том, что в этой «красной шапочке» волк делает свое волчье дело независимо от того, играешь ты мужиком-эльфом или бабой (прибавляется только сцена с валласлином). Переспать с волком совсем необязательно, все интересное происходит еще до того, как можно залезть в постель. Помните же - Красная Шапочка говорит: я хочу пить. Там, в шкафу есть вино, отвечает волк. Девочка пьет, а сидящая на окне кошка говорит ей: ты пьешь кровь своей бабушки. Я хочу есть, говорит девочка через какое-то время; там в шкафу есть мясо, отвечает волк. Девочка ест и слышит, как кошка мурлычет ей на ухо: ты ешь плоть своей бабушки.
У эльфов на самом деле нет ничего, кроме обиды и памяти. И Солас с этими его мягкими манерами и невзначай брошенными откровениями ухитряется отнять даже это. Остается лишь море затаенной злобы – и голоса Источника Скорби в голове Лавеллан.
(А вообще я адово шипперю Лавеллан вовсе не с Соласом, а с ужесточенной Лелианой, и мне за это почти не стыдно).
В этой истории клан Лавеллан погибает, а валласлин стерт с ее лица – не потому что это рабская метка, но как напоминание о прошлом, том прошлом, в котором ее народ подобен детям, заблудившимся в лесу. История безлична, история равнодушна, и перемалывает всех, кто встанет на ее пути, как тевинтерская квадрига, запряженная понесшими лошадьми, за которой волочится на вожжах труп возницы с пробитой головой. Раньше Лавеллан верила, что люди, эльфы, гномы и даже кунари могут сосуществовать в мире – стоит лишь разрушить стены непонимания. Кровь одинаково красна у всех.
К сожалению, Лавеллан все еще верит в это.
Такова ее вера: красный лириум в колодце, моровые крысы на улицах Вал Руайо.
Мы убиваем шемленов и шемлены убивают нас; я перебила бы их всех, если бы могла, я ненавижу людей за все то, что они сделали с нами, и эльфов за то, что они позволили превратить себя в рабов и дикарей. Но порочный круг можно разорвать лишь состраданием и любовью, а не грубой силой. Неси им милосердие, Лелиана – так говорит Лавеллан, - неси им милосердие лезвием кинжала, горьким отваром из корня смерти.
Мы сделаем мир лучше, говорит Лавеллан (я хочу уничтожить все, чтобы начать с нуля), и верховная жрица Виктория улыбается, поправляя выбивающуюся из монашеского клобука прядь рыжих волос, и игриво облизывает розовую нижнюю губу.
Прошлого больше нет, - так еще говорит Лавеллан на собранном ею арлатвене (если хочешь объединить свой народ в армию, - наставляет ее Лелиана, - вначале ты должна привлечь на свою сторону молодых и опрометчивых, потом, - уничтожить старых и осторожных), и морщинистые хранители и хранительницы отводят взгляд от ее лица, непристойно обнаженного без валласлина.
Мы так ошибались, мы так страшно ошибались; мы потеряли Арлатан по собственной глупости, и Долы – из-за любовной интрижки.
В голове Лавеллан шепчут тысячи голосов. Мертвые жрецы Митал пытаются вырваться из забвения. Они умоляют о возмездии.
Я поведу вас, говорит Лавеллан, и ее звонкий голос перекрывает крики несогласных. Оперение стрел в алых цветах Инквизиции. Кровавые потеки смывают валласлин лучше любой магии.
Лавеллан ест плоть и пьет кровь своей бабушки. Это то, что она должна сделать еще до того, как залезет к волку в постель.
Я сделаю мир лучше, обещает она, умильно улыбаясь, отчего на ее щеках появляются ямочки.
А если у тебя не получится? - спрашивает волк.
Митал хохочет у нее в голове.
Тогда, - отвечает она, - я попробую заново.
Игра за Лавеллан оказалась куда более доставляющей, чем я ожидал. Изначально я предполагал, что роман с лысым будет чем-то вроде истории на тему «старшеклассница соблазняет учителя физики» («о, расскажите мне еще про эти уравнения Максвелла»). Так оно в принципе и есть, поскольку все эти невинные поцелуйчики ничего шедеврального собой не представляют, но, зная, кто таков наш лысый на самом деле, история приобретает тот восхитительный сказочно-мифологический окрас, который иногда прорезается в ДА то тут то там. А если вспомнить, что в своих оригинальных версиях сказки обычно полны жестокости и людоедства, то становится совсем хорошо.
Вся прелесть в том, что в этой «красной шапочке» волк делает свое волчье дело независимо от того, играешь ты мужиком-эльфом или бабой (прибавляется только сцена с валласлином). Переспать с волком совсем необязательно, все интересное происходит еще до того, как можно залезть в постель. Помните же - Красная Шапочка говорит: я хочу пить. Там, в шкафу есть вино, отвечает волк. Девочка пьет, а сидящая на окне кошка говорит ей: ты пьешь кровь своей бабушки. Я хочу есть, говорит девочка через какое-то время; там в шкафу есть мясо, отвечает волк. Девочка ест и слышит, как кошка мурлычет ей на ухо: ты ешь плоть своей бабушки.
У эльфов на самом деле нет ничего, кроме обиды и памяти. И Солас с этими его мягкими манерами и невзначай брошенными откровениями ухитряется отнять даже это. Остается лишь море затаенной злобы – и голоса Источника Скорби в голове Лавеллан.
(А вообще я адово шипперю Лавеллан вовсе не с Соласом, а с ужесточенной Лелианой, и мне за это почти не стыдно).
В этой истории клан Лавеллан погибает, а валласлин стерт с ее лица – не потому что это рабская метка, но как напоминание о прошлом, том прошлом, в котором ее народ подобен детям, заблудившимся в лесу. История безлична, история равнодушна, и перемалывает всех, кто встанет на ее пути, как тевинтерская квадрига, запряженная понесшими лошадьми, за которой волочится на вожжах труп возницы с пробитой головой. Раньше Лавеллан верила, что люди, эльфы, гномы и даже кунари могут сосуществовать в мире – стоит лишь разрушить стены непонимания. Кровь одинаково красна у всех.
К сожалению, Лавеллан все еще верит в это.
Такова ее вера: красный лириум в колодце, моровые крысы на улицах Вал Руайо.
Мы убиваем шемленов и шемлены убивают нас; я перебила бы их всех, если бы могла, я ненавижу людей за все то, что они сделали с нами, и эльфов за то, что они позволили превратить себя в рабов и дикарей. Но порочный круг можно разорвать лишь состраданием и любовью, а не грубой силой. Неси им милосердие, Лелиана – так говорит Лавеллан, - неси им милосердие лезвием кинжала, горьким отваром из корня смерти.
Мы сделаем мир лучше, говорит Лавеллан (я хочу уничтожить все, чтобы начать с нуля), и верховная жрица Виктория улыбается, поправляя выбивающуюся из монашеского клобука прядь рыжих волос, и игриво облизывает розовую нижнюю губу.
Прошлого больше нет, - так еще говорит Лавеллан на собранном ею арлатвене (если хочешь объединить свой народ в армию, - наставляет ее Лелиана, - вначале ты должна привлечь на свою сторону молодых и опрометчивых, потом, - уничтожить старых и осторожных), и морщинистые хранители и хранительницы отводят взгляд от ее лица, непристойно обнаженного без валласлина.
Мы так ошибались, мы так страшно ошибались; мы потеряли Арлатан по собственной глупости, и Долы – из-за любовной интрижки.
В голове Лавеллан шепчут тысячи голосов. Мертвые жрецы Митал пытаются вырваться из забвения. Они умоляют о возмездии.
Я поведу вас, говорит Лавеллан, и ее звонкий голос перекрывает крики несогласных. Оперение стрел в алых цветах Инквизиции. Кровавые потеки смывают валласлин лучше любой магии.
Лавеллан ест плоть и пьет кровь своей бабушки. Это то, что она должна сделать еще до того, как залезет к волку в постель.
Я сделаю мир лучше, обещает она, умильно улыбаясь, отчего на ее щеках появляются ямочки.
А если у тебя не получится? - спрашивает волк.
Митал хохочет у нее в голове.
Тогда, - отвечает она, - я попробую заново.
ну, у меня Лавелланша менее драматичной получилась, наверное, потому что клан все-таки не вырезали и какая-то надежда есть. особенно в качестве коннекта с Митал.
можно репостнуть кусками?
да, в самой-то игре к сожалению у меня тоже.( и все заканчивается праздничком, хуле. В качестве, видимо, компенсации, рождаются в голове такие варианты пост-гейма, где не только Скайхолд в итоге сравняли с землей, но и саму землю посыпали солью.,
Вообще я обижен, что не дают пойти ебать гусей, все так благопристойно.( в предыдущих играх хоть были откровенно свиноебские решения, типа "скормить мальчонку демону", и все такое).
особенно в качестве коннекта с Митал.
Шиза ведь, натурально. В голове голоса, которые указывают тебе, что делать.
Aihito, ыы, я ж не просыхаю с самого НГ,))) мне же ночами снится, как мастер Кадаш устраивает в Скайхолде гномий вариант Красной Свадьбы.
гребаные игры. х_Х
screaming fish, ну конечно.) я польщен.
Это да.
Мне тоже не хватило драмы, и даже в голове не достраивается. Уж больно все благостно.
В ДАО или ДА2 тем более, не было проблем, а тут... ну и в общем, клан Лавеллан можно спасти)
В голове голоса, которые указывают тебе, что делать.
нуэ или это можно воспринимать как наконец-то стала вестницей
только не какой-то хуманской андрасты, а настоящего эльфийского бога
УСПЕХ
Achenne, Уж больно все благостно.
о, а ты отвоевывала крепость Суледин? если да, то там усмиренный-исследователь и еще какая-то девка разговаривают про красный лириум и можно подслушать. Истинный масштаб пиздеца приоткрывается. Чернобыль по-тедасски.
Увы, чтобы это осознать, приходится прилично побегать.
клан Лавеллан можно спасти)
я знаю.)
i did this for a better song.)
настоящего эльфийского бога
которая обещает месть, от которой содрогнуться небеса.)) даэдра, вылитые даэдра.
Отвоевала, но разговора не было, а чо там? )
которая обещает месть, от которой содрогнуться небеса.)) даэдра, вылитые даэдра.
ага) даэдры)
но вообще Флемет я все же доверяю, пока она ничего плохого не делала
Одержимые красным лириумом.
Я тебе потом скринов подгоню.
Я уже представляю, как Инквизитор делает с Сарнией то же самое, что и крествудский староста.
ink use it or, прастите, я в говно.))) В переносном смысле - Лавеллен придется пересмотреть все чему ее учили, а в прямом - если она захочет сделать из далишей нечто централищованное, и стать Вестницей Митал, то и выпилить тех, кто ей не верит.
а что говорит Бьянка и Варрик, кстати, новые диалоги появляются?
Aihito, неа, ничего интересного. Вообще про Шейлу ни полслова. Диалоги поменялись немного только потому что я Варрику братнин осколок оставил. Ближе к концу все вообще забивают, что ты гном.(
стиляи идея. жал, я думала там будет что-то хотя в лк Варрика. пичалька.И вообще.
Я не слишком хороша в комплиментах (потому что мне кажется, что на такие красивые вещи очень неправильно отвечать парой предложений), но просто хочется попросить не останавливаться.
Пожалуйста.