[sickbastard]

Название: а нету
Персонажи: сплошь безымянные. Худо у меня с именами собственными.
Жанр: тупо экшн
Саммари: когда ходишь по развалинам, то и дело находишь дневники разных неудачников, которые обычно заканчиваются словами "Ух ты, что я нашел интересного!". Так что это совершенно в таком же духе, без особого смысла. Захотелось что-то такое написать.


У меня плохая память на имена и еще хуже - на лица. Единственное, что я помню хорошо - это места: да, вот здесь, где дорога на Айварстед делает поворот, бандит выскочил из кустов и ринулся на меня, на бегу замахиваясь здоровенным боевым топором. Я отклонился в сторону, будто уступая ему дорогу, и топор увлек его за собой силой инерции. Вот за этот выступающий булыжник он запнулся. Вот в этот куст чертополоха упал, издав при этом какой-то блеющий звук, когда мой клинок вонзился ему в живот. Скользкие серо-розовые кишки в потоках горячей темной крови вывалились на дорогу, и он пытался собирать их руками. На запах крови и дерьма слетелись мухи и почему-то бабочки. Я смотрел, как они неуверенно, будто спрашивая разрешения, садятся на размазанные по камням внутренности, изящно шевелят усиками и подрагивают крыльями.
Здесь, в Скайриме, даже бабочки жрут мертвечину.
Сколько таких мертвецов было - безликих и безымянных?
Здесь, в Скайриме, у каждого второго есть топор или меч. Выглядит это внушительно, но с оружием надо уметь обращаться. Местные, похоже, думают, что достаточно поднять секиру повыше над головой да погромче заорать. Так вот - это не помогает.
Я наемник, тоже своего рода человек без прошлого, без имени и без лица. В основном я сопровождаю разных волшебников в их рейдах в двемерские развалины: стерегу от фалмеров и центурионов, пока эти ученые чудаки ходят кругами вокруг особенно занимательных паровых механизмов, и, клянусь Стендарром, чуть ли не мурлычут от удовольствия, как каджиты, обожравшиеся лунного сахара. Это хорошая работа: честная и неплохо оплачиваемая - а мое умение ориентироваться в двемерских руинах, запутанных, как коровьи кишки, приходится как нельзя кстати. К тому же, я не участвовал в Великой Войне.
В свое время в тавернах рассказывали про странный случай - как один наемник, ветеран Легиона, в какой-то момент поехал крышей от духоты, темноты и опасности. То ли битва Красного Кольца ему чудилась, то ли еще какая хрень, но в один прекрасный вечер он взял меч и перерезал глотки своим двум товарищам, а мага-альтмера, курировавшего раскопки, схватил за цыплячью шею и сунул головой в один из механизмов. Тот, что с большими такими шестеренками. И какое-то время держал, пока шестеренки не заело. Двемеры строили хорошо, на века, так что заело их не скоро.
Поэтому меня ценят за спокойствие и трезвость рассудка. И за то, что я хорошо запоминаю места.

Но есть у меня и своя история.
Это было в одной из руин - с непроизносимым названием из одних согласных, как обычно. Я помню, где она находится, но не скажу. Там еще осталось достаточно сокровищ, чтобы привлечь дураков, и я не хочу быть виновен в их смерти.
Нас было пятеро: еще два наемника и два волшебника-имперца, аж из самого Сиродила. Сначала все шло, как обычно: мы зашли в руины, перебили обосновавшихся там злокрысов, оттащили трупы наружу и оставили на поживу волкам - жрать крыс мы не собирались. Внешние залы были уже вылизаны мародерами подчистую, до последней узорчатой миски, но один из магов нашел работающий подъемник, и мы спустились вниз.
В двемерских зданиях всегда тепло - тут и там еще сохранились трубы, по которым невидимые насосы еще гонят пар от подземных горячих источников. Там пахнет разогретым металлом, смазкой и пылью. Если у времени есть запах, то он таков.

Внизу мы нашли множество разломанных механизмов - не надо разбираться в двемерской механике, чтобы узнать острые лапы рабочих-пауков и скорлупки сфер-центурионов. Среди обломков нашлись и кости, и, что хуже всего - россыпи фалмерских стрел с хитиновыми наконечниками. Это нас не обрадовало. Фалмеры опаснее металлических стражей - те хотя бы гремят и лязгают, а подземные упыри нападают исподтишка - глазом моргнуть не успеешь, а у тебя в глотке уже торчит такая вот стрела. Пусть они и слепы, но стреляют хорошо.
Мы прошли длинную галерею залов, но фалмеров не было. Только стрелы, кости и металлическая шелуха. Должно быть, это подземное сражение случилось очень давно. Фалмерские кости были сухими и хрупкими, да и мертвечиной не пахло - только пылью и металлом. А в последнем зале нас ждала награда.
Это был огромный, в три человеческих роста, страж-центурион. До этого я видел таких лишь дважды - и оба раза бежал, спасая собственную шкуру. Но этот не нападал - просто стоял на своем постаменте, если не знать заранее, легко принять за обычную статую. Мы приблизились к нему очень осторожно. Ничего не произошло. Тогда я осмелел и потрогал металлическую ногу, а потом засмеялся. Металл был прохладным - а это значило, что в жилах центуриона давно нет пара. А без пара он так же мертв, как мертв человек, если из него выпустить кровь.
Маги чуть ли не плясали, обнявшись. Они бегали вокруг центуриона и квохтали, как наседки, потом отвинтили бронированную пластину на его груди и по очереди совали головы в жестяное нутро, любуясь на нетронутый механизм. С их слов я понял - если снова запустить генератор, центурион забегает, как миленький. Сразу предупредил их - если они задумают его запустить, пусть потом пеняют на себя. Это они действующего центуриона не видели, а я видел и больше не хочу.
Один парень остался их охранять, а мы с другим наемником разошлись по уже разведанным залам, выискивая щели и провалы в стенах - знаем мы эту фалмерскую манеру: сейчас их не видно и не слышно, а когда мы устроимся на ночлег, полезут отовсюду, что твои тараканы. Напротив дверей соорудили что-то вроде баррикады из двемерского металлолома, нашли хороший уголок, с трех сторон защищенный крепкими стенами: все стены я простучал сам - не слышно ли где пустого звука, не проходят ли за обманчиво крепкой кладкой фалмерский ход? Разбили лагерь, стали кидать жребий: кому греть еду на вырывающейся из прохудившейся трубы струе пара. Тогда я решил сходить за нашими магами - что-то они увлеклись.
В таких случаях принято говорить - было дурное предчувствие. Но у меня всегда дурное предчувствие в этих руинах, так что в тот раз оно было не дурнее обычного. Тот зал с центурионом был невелик, и там был лишь один вход. Относительно безопасное место.

На входе я едва не споткнулся о труп наемника - имени его я так и не запомнил, а теперь уже точно никогда не узнаю, как его звали. В двух шагах валялся один из горе-исследователей, похожий на ворох тряпок. Другой маг сидел на корточках за спиной неподвижного центуриона и трясся.
Я достал меч и отступил в угол, обшаривая зал глазами. Ни следа фалмеров или еще каких-нибудь тварей. Тогда я осмотрел тела, и все стало ясно, как день.
Наемник выглядел, почти как живой - только подванивало от него горелым мясом. Электрические заклинания убивают чисто, а железный доспех от них не спасает - даже наоборот. У мага из груди торчал меч наемника. Вот и все.
Выжившего я отвел в лагерь - для этого пришлось его взять за руку и тащить за собой, как ребенка. Он стучал зубами и сбивчиво бормотал что-то. Вроде как тот наемник решил тут всех перебить, а руины ограбить, но не тут-то было. Что-то не понравилось мне в этой истории, но что именно - я пока сказать не мог. Только шепнул оставшемуся напарнику, чтобы держал ухо востро - да тот и без меня это понимал.
Лучше всего было бы вернуться на поверхность, но маг и слышать об этом не хотел. Не раньше, чем я тут закончу, сказал он. Или не раньше, чем здесь закончат с нами, подумал я, но возражать не стал, да и лишиться второй половины гонорара не хотелось. Жадность губит нашего брата-наемника. Жадность едва не погубила и меня.
Я отсидел свое дежурство, все было тихо, только фыркали в темноте паровые механизмы. Следующая смена была моего напарника. Я не доверял никому и решил не спать, но не вышло. Стоило прикрыть глаза, и я уже спал - как будто кто-то морок навел. Потом я понял, что так и было.

Проснулся я за мгновение до того, как меч моего напарника воткнулся мне в живот. Я успел перекатиться набок, и это меня спасло: я не снял доспехов, и острие лишь скользнуло по ним. Я вскочил на ноги, одновременно выхватывая меч, и в тот момент понял, что что-то не так. Мое собственное тело светилось фиолетовым - едва заметным, мягким таким светом. А в глазах напарника горели красные огни.
Я не хотел его убивать - он был таким же наемником, как я, и неплохим, наверное, парнем. Я уже чувствовал, что все дело в магии, что магия, как паутина, оплела нас обоих, и что это магия заставляет меня рубить и колоть, уклоняться и делать выпады. До этого случая я чаще видел другое волшебство: молнии, огонь и лед. Это было хотя бы понятно. Но есть и иная магия - та, что подчиняет разум.
В тот момент, когда я разрубил того парня, имени которого так и не запомнил - одним мощным ударом от ключицы наискосок, через грудину и ребра, и его легкие шлепнулись мне на сапоги - в тот момент я знал, что мои глаза тоже светятся красным светом, как и его.
А потом был странный звук и фиолетовое сияние, клубами поднявшееся от распростертого тела, и в темноте смеялся маг.
В следующую секунду я упал, парализованный. Это тоже была магия - трусливая, подлая, страшная. Все заволокло лиловым туманом, но я видел у мага в руке небольшой черный камень.

Много позже я встретил эльфа-волшебника и рассказал ему свою историю - а он рассказал мне взамен про черные камни, в которые можно поймать человеческую душу, и рассказал про Нумидиум и про Мантеллу, и долго, долго смеялся, когда узнал, что имперские маги хотели сделать из двемерского центуриона своего собственного маленького бога, используя в качестве двигателя души мертвых наемников.
Но это было потом.
А тогда - мне повезло.
Потому что в темноте колдун промахнулся. Часть магии впиталась в труп моего товарища, оставшаяся часть - парализовала всю правую половину моего тела. Если бы не эта его ошибка, у меня не было бы шанса. Но он был, и я им воспользовался.
Левой рукой я нашарил за поясом кинжал и метнул его в сторону лилового света. Метать из неловкой, скрюченной позы было крайне неудобно, но я попал. Маг издал какой-то нечленораздельный вопль, и лиловый свет померк. Я успел отползти за колонну и, держа меч левой рукой - правая все так же не работала - приготовился отражать следующую атаку. Но атаки не было: вместо нее послышался быстрый топот ног. Проклятый колдун сбежал.
Какое-то время я полусидел, полулежал, слушая звук собственного дыхания и шипение пара, ожидая, когда пройдет паралич. Правая половина тела медленно оттаивала, но, когда я смог кое-как подняться на ноги, до меня вдруг дошло кое-что еще.
Колдун бежал не к подъемнику. Он убежал обратно к центуриону.
А там… там тупик.
Я ощерился, пусть даже никто не мог видеть моего оскала. Мне не платят за восстановление справедливости. Я просто хотел убить этого говнюка.
Медленно, осторожно, стараясь не шуметь, я потащился через анфиладу пустых залов. Кое-где мне попались кровавые пятна, но небольшие - это значило, что мой кинжал попал в цель, пусть и ранил колдуна не слишком серьезно. Тем лучше. Тем легче мне будет с ним справиться.
Я не был готов к тому, что ждало меня в последнем зале.

Центурион сошел со своего постамента. Нагрудная пластина его так и валялась в углу, и были видны металлические внутренности, в которых бегали бело-лиловые искры. Маг стоял перед ним, воздев руки в каком-то дурацком патетическом жесте.
- Я повелеваю тебе! - орал он. - Я - твой господин!
Центурион медленно, почти лениво повернул голову. Поднял огромную руку. Сжал ее в кулак. И опустил этот кулак на голову заклинателя.
Раздался громкий хруст, и мягкий звук падающего тела. И шаги.
Центурион шел ко мне.
Я хотел бежать, но правая нога еще плохо слушалась меня. Тогда я кое-как поднял меч и приготовился к последнему - что это будет именно так, не оставалось сомнений - бою.
Шаг. Еще шаг.
Центурион остановился в десятке шагов от меня. Я мог чувствовать исходящий от него холод. Обычно работающие двемерские механизмы обжигают - это все из-за пара, который приводит их в движение. Но это… существо приводилось в движение чем-то иным.
Убедившись, что привлек мое внимание, центурион подошел к стене и принялся водить по ней железным пальцем, оставляя в камне выбоины с такой легкостью, как будто он рисовал на песке.
«освободи нас».
Я был так напуган, что почти ничего не соображал. Стоял и пялился на стену, на которой одно за другим появлялись слова.
«освободи нас освободи нас освободи».
Я мог сделать только одно: взять меч и сунуть его в плюющийся лиловыми искрами механизм у него в груди. Так я и поступил.
Центурион заскрежетал так, как будто действительно что-то внутри него было живым, а теперь умирало. Я вынул меч и ударил еще несколько раз. Он тут же стал таким холодным, что мои пальцы едва не примерзли к рукояти.
Центурион завалился назад, превратив оказавшийся сзади труп в кровавую кашу. Я подошел к нему, вытащил у него из груди осколки черных камней и растоптал их сапогом - просто на всякий случай.
Так это все и закончилось.

Тот волшебник, которому я рассказал свою историю, не поверил мне. Души наемников - не Сердце Лорхана - так он сказал. Нельзя оживить механизм таким способом. Эти маги были дураки и неумехи.
Но я-то видел.