Скайримофанфик, дубль два

[sickbastard]

Да, это пиздец, я знаю. Порошок уходи!!

Название: как обычно, не придумал
Персонажи: Партурнакс, экс-Довакин
Жанр: церебральный секс с драконом.
Рейтинг: невинный
Саммари: да там две странички, какое нах саммари. И я определенно чувствую, что в прошлой жизни был "зеленым"...

Мир состарился.
Старость подкрадывалась медленно, исподтишка, как вор, она пряталась в тенях и подолгу выжидала удобного момента. И теперь она была здесь.
Партурнакс медленно взмахнул крыльями и сделал еще круг над вершиной Глотки Мира. Потом опустился на снег, громко хрустнувший под огромными лапами.
Гость.
Дракону трудно различать людей в лицо, так же, как людям трудно отличить одного дракона от другого. Когда-то Партурнакса вводило в замешательство то, что едва он успевал запомнить одних Седобородых, как им на смену уже приходили другие. Он не сразу понял - те, кто уходил и уже не возвращался никогда, попросту умирали.
Драконы бессмертны, а для бессмертных само понятие времени не имеет смысла. Тогда почему он вдруг начал ощущать его? Наверное, именно так время течет для йорр - смертных.

Человек поднялся на вершину горы и тяжело присел на камень. Снял шапку и отер со лба пот. С каждым разом подъем по семи тысячам ступеней давался ему все труднее. Наверное, это тоже была старость.
Партурнакс не понимал, зачем он явился сюда. Вначале, сразу после победы над Алдуином, человек перестал приходить. Он был молод и у него были свои дела - смешные, мелкие дела суетливых смертных. Но потом он вернулся.
- Уф, и почему вы, драконы, так любите горы? - проворчал он.
- Отсюда удобно взлетать, - ответил Партурнакс.
Человек помолчал, переводя дух. Его дыхание все еще не восстановилось.
- Моя жена умерла в прошлом месяце, - сказал он вдруг.
Дракон промолчал. Он не знал, что следует говорить в таких случаях.
- Ее убили? - спросил он, наконец.
Человек невесело рассмеялся.
- Если старость можно считать разбойником - то да, убили, - а потом добавил:
- Наверное, я больше не приду.
Это не имеет значения, подумал Партурнакс. Ты не придешь, но будут другие. Люди, все на одно лицо, которые будут искать могущества Голоса - то ли ради просветления, то ли ради власти. Маленькие хрупкие существа, которые так пугаются, впервые увидев черную тень в небе над Глоткой Мира.
- Но на прощание я хотел сказать, что ты был прав.
Партурнакс склонил набок огромную голову.
- Насчет чего?
- Помнишь, как мы познакомились? Алдуин тогда держал в страхе эту землю, а я пришел, чтобы узнать, как его победить. И ты тогда спросил - а что если Алдуин - это то, что должно произойти? Что если мир действительно должен быть разрушен? Что если иначе он не сможет возродиться? Помнишь?
- Я помню все.
- А я тогда ответил, что этот мир и так достаточно хорош, чтобы за него сражаться.
- Я помню.
- Ты был прав, - сказал человек с внезапным ожесточением. - Ты был прав, а я был маленьким глупым засранцем, который возомнил себя великим героем. Только из-за того, что умею громко орать и обладаю некоторыми способностями к языкам.
Если бы драконы умели улыбаться, Партурнакс бы улыбнулся.
- Великаны подались на юг, - неожиданно заявил человек. - Вместе со своими толстозадыми мамонтами. Боги и даэдра, я еще помню, как нельзя было и за ворота выйти - чуть отклонишься с дороги, а они уже тут как тут - поигрывают своими дубинами да вычесывают блох с мамонтов костяными гребешками. Знаешь, из чего они делают гребешки? Из медвежьих ребер.
Дракон ждал.
- Я представляю, что будет, когда эти твари полезут в Сиродиил, - добавил человек и ухмыльнулся.
- Зачем ты это мне говоришь?
- Подожди. Великаны - полбеды. Я недавно был в Винтерхолде. Не то чтобы было бойкое местечко, но теперь он почти вымер. Слишком холодно, даже для нордов. И море замерзает. В нем всегда было полно ледяного крошева и айсбергов, но сейчас оно промерзает совсем. До дна. Можно ходить по нему, как по суше, и кое-где видны вмерзшие в лед рыбы. Только Коллегия еще стоит, но я слышал, что и они поговаривают о переезде. Волшебники всегда были тяжелы на подъем, но тут уж и им стало невмоготу. Боятся, что горные перевалы завалит снегом, и они станут уже непроходимы. В Виндхельме дела немногим лучше. Он же стоит на реке, знаешь? Река обеспечивает судоходство. Так вот, она тоже замерзла. Данстар уже заброшен. Солитьюд еще держится, но…
Человек потер друг о друга окоченевшие руки.
- Ты же понимаешь, что это значит? - спросил он. - Зимы все длиннее, урожаи все хуже. Лед наступает, старина. Вот так-то. И я подумал - а что если это мы с тобой всему виной? Что если мы и вправду нарушили какой-то там цикл? Может, немного драконьего пламени - это было то, что надо, чтобы согреть эту землю.
Он помолчал и добавил уже тише:
- Сейчас земля похожа на остывающий труп.
Партурнакс знал, что он скажет сейчас.
- Мы с тобой отменили конец света, - сказал человек. - Значит, нам придется делать все самим. Заново.
Он поднялся с камня, держась за поясницу.
- Только от меня, боюсь, будет мало толку.
Партурнакс посмотрел на холодное бледное небо. На горы внизу.
- Я думал об этом, - слова упали, как камни в пропасть, и в тот же миг, когда они были произнесены, они стали правдой. Да, именно об этом он думал. Именно это он чувствовал. - Старость. Да. Так и есть.
Человек таращился на него с ужасом и изумлением. Должно быть, он не ожидал такого быстрого согласия.
- А ведь Дельфина требовала, чтобы я и тебя убил, - сказал он неожиданно. - Милая стерва Дельфина… Говорила, что дракон остается драконом, и все такое.
- Убить… меня? - кажется, дракона это позабавило. - Ты хочешь попробовать?
- Нет, - человек поморщился и демонстративно потер спину. - Не с моими болячками. Кажется, я, пока тащился сюда, еще и подцепил каменную подагру. Нет, если тебе и придется с кем-то сражаться, то не со мной. Хотя желающие найдутся, наверняка. Те, кто решит, что мир все еще достаточно хорош, чтобы его спасать.
- Пусть приходят, - дракон расправил крылья. - Я всегда рад… побеседовать.
- Ты хоть знаешь, как это делается? - спросил человек. - Ну, конец света?
- Думаю, что знаю, - в глазах дракона отразилось заходящее солнце, и они вдруг вспыхнули нестерпимо ярким золотым светом. - Каждый из дов это знает.
Несколько минут Партурнакс рассматривал человека, как будто раздумывая - не дохнуть ли на него пламенем - просто на всякий случай. Кучка обугленных костей хороша тем, что от нее уже не ждешь сюрпризов. А этот человек всегда был полон неожиданностей. Но Партурнакс не хотел делать этого, потому что вдруг понял его - понял так, как никогда не понимал других людей.
Человек не знал, что холод, поселившийся в его костях, вовсе не пришел с ледяными ветрами. Он не знал, что моря замерзают и оттаивают вновь, что великаны движутся туда, где есть пастбища для мамонтов, и что эти пастбища перемещаются то к югу, то снова к северу, когда на юге становится слишком жарко. Не знал, что это и есть великий цикл, и что в нем нет места драконьему пламени. Человек не понимал этого так же, как этого не мог понять Алдуин. Наверное, для того, чтобы увидеть такое, надо смотреть с вершины самой высокой горы - и смотреть долго, в течение многих веков.
Какое-то время Партурнакс еще сомневался. Всего несколько слов - Йол, Тор, Шуль - и человек согреется… навсегда. И в огне сгорят его безумные идеи, порожденные предчувствием скорой смерти.
Но потом передумал.
Человек был просто стар.